Россия может подтолкнуть Китай к сближению с Западом
("The Financial Times", Великобритания). Если Россия вновь превратится для США в главного злодея, то Пекин это вполне устроит
Джефф Дайер (Geoff Dyer), 28 августа 2008. Кое-кто уже поспешил объявить 8 августа переломным моментом в современной истории, днем, когда авторитаризм впервые с момента окончания 'холодной войны' выступил как эффективно действующая сила. Телепродюсеры не знали, в какую сторону смотреть. На одном экране китайские барабанщики демонстрировали фантасмагорию в стиле 'хай-тек' на церемонии открытия Олимпийских игр, а на другом русские танки колоннами двигались по грузинской территории.
Оба эти события казались насмешкой над идеей неизбежного наступления либеральной демократии - Россия со своими вновь накачанными военными мускулами и Китай, демонстрирующий смесь динамичного развития и политического контроля. Но, как и во всех эпических повествованиях, в истории о подъеме новых диктаторов упущена масса существенных деталей. Если Россия последнее десятилетие становилась все более авторитарной, Китай медленно двигался в противоположном направлении - хотя и сделал рывок назад в преддверии Олимпиады.
В этом повествовании также опущено описание того, как действия одного авторитарного режима могут повлиять на точку зрения другого. А вторжение России в Грузию способно сыграть в этом плане большую роль. В начале конфликта Китай, наверное, был вполне доволен. Но после того как Россия признала Южную Осетию и Абхазию, его отношение вполне может измениться. Если Россия будет по-прежнему активно нагнетать давление, это может подтолкнуть Китай к сближению с США.
Китай почти ничего не говорит об этом конфликте, но незначительная конфронтация в Грузии, в ходе которой Россия выступает против Соединенных Штатов, идет на пользу краткосрочным интересам Пекина. Китай подспудно выиграл от 'войны с террором'. Джордж Буш, придя в Белый Дом почти восемь лет назад, пообещал гораздо жестче относиться к Китаю, но после терактов 11 сентября 2001 года он был занят другими проблемами. Однако Пекин сознает, что внимание к исламскому экстремизму скоро может ослабнуть. В условиях резкого спада экономики США и превращения Китая в самого крупного в мире производителя двуокиси углерода китайские дипломаты обеспокоены тем, что различные группировки внутри Соединенных Штатов объединятся и выступят против их страны. Поэтому, если Россия вновь превратится для США в главного злодея, то Пекин это вполне устроит.
Но и страдать от бессонницы, волнуясь за судьбу грузинского президента Михаила Саакашвили, китайские лидеры также не будут. Пекинских диктаторов очень встревожили так называемые 'цветные революции' в Восточной Европе и Центральной Азии, произошедшие в это десятилетие, и они начали закручивать гайки работающим в Китае неправительственным организациям, опасаясь, что те будут агитировать за политические реформы. Саакашвили - это выучившийся на Западе продукт цветной революции, которого прославляют вашингтонские неоконсерваторы, называя воином в битве за демократию. Если этот воин падет на поле брани, Пекин не будет скорбеть о его кончине.
Китай может получить и другие стратегические преимущества. Европа давно уже стремится к заключению новых соглашений о поставках нефти и газа с Туркменистаном и Казахстаном, где у Китая имеются значительные инвестиции. Если дестабилизация на Кавказе отпугнет европейских инвесторов, это создаст больший оперативный простор для китайцев. Не повредит Китаю и такая ситуация, в которой Европа и США будут ссориться между собой по поводу того, как относиться к новой российской угрозе и как с ней справиться.
Но все эти соображения базируются на предположении о том, что эскалации сегодняшнего незначительного противостояния не произойдет. Если же Россия будет добиваться реализации своих притязаний более агрессивно, расчеты и оценки Пекина начнут претерпевать изменения.
Своим экономическим успехом Китай во все большей степени обязан огромным объемам импорта нефти и газа, которые будут лишь увеличиваться. Следовательно, Пекин вряд ли захочет стать свидетелем того, как Россия своими агрессивными действиями нагоняет страху на регион, являющийся крупным поставщиком энергоресурсов. На самом деле, одной из причин содействия Китая созданию регионального органа по обеспечению безопасности - Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которая сегодня проводит свою ежегодную встречу, стало его стремление создать противовес влиянию России в Центральной Азии.
Однако самая большая проблема для Китая - это факт признания Россией Южной Осетии и Абхазии в качестве независимых государств. Независимость небольших самопровозглашенных провинций - это один из немногих вопросов, превращающих китайских дипломатов из хладнокровных и расчетливых составителей сметы национальных интересов в яростных борцов за идеологию. Как показали мартовские беспорядки в Тибете, Китай считает вопросы региональной автономии прямой угрозой государству. Он по-прежнему тратит поразительно много времени и сил на попытки изолировать правительство Тайваня, а китайские дипломаты денно и нощно осуждают те организации, которые поднимают культурные и политические проблемы Синьцзяна, даже если они никак не связаны с терроризмом. Когда Россия боролась против независимости Косово, Китай твердо стоял на ее стороне.
Сейчас Китай может себе еще позволить отмалчиваться, поскольку он прекрасно понимает, что США заблокируют признание двух регионов, если этот вопрос вообще когда-нибудь дойдет до Совета Безопасности ООН. Но меньше всего он желает эскалации конфликта, а тем более - начала новой 'холодной войны', в которой ему придется принимать чью-то сторону.
В начале 60-х годов западные аналитики в большинстве своем упустили раскол между Китаем и Советским Союзом, спутав их общую веру в марксизм-ленинизм с тесным сотрудничеством. То, что сегодня эти страны исповедуют собственные формы авторитарного капитализма, отнюдь не означает, что они автоматически становятся близкими друзьями. Китай в последние годы сблизился с Россией, но в этом альянсе имеются определенные ограничения, которыми Вашингтон может воспользоваться. |
