Эта неуловимая 'нужная формула' в 'нужный момент': исторический анализ официального мирного процесса

Жирайр Дж. Либаридян

Presidents Heydar Aliyev (left) and Levon Ter-Petrosian (right) with Turkish President Suleyman Demirel in April 1997.

Президенты Гейдар Алиев (слева) и Левон Тер-Петросян (справа) с президентом Турции Сулейманом Демирелем в апреле 1997 года. Источник: Рейтер

В марте 1992 года, с вступлением Армении и Азербайджана в Совещание по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (СБСЕ), было принято решение на уровне министров организовать посредничество в карабахском конфликте. Посредничество СБСЕ (переименованного в Организацию по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) в 1994 году) через механизм Минской конференции по сути открыло путь для продолжения переговоров. Несмотря на то, что переговоры дали возможность рассмотреть целый ряд различных вариантов урегулирования, которые еще могут оказаться полезными при выборе приемлемого решения в будущем, посредничество ОБСЕ как таковое не дало плодов. Даже перемирие 1994 года, достигнутое в два этапа, было результатом односторонних усилий России и прямых переговоров между сторонами конфликта.

Осуществить идею Минской конференции - созвать ассамблею, на которой будет достигнута договоренность по статусу Нагорного Карабаха - помешали события на фронте. Конференция, которая должна была состояться летом 1992 года, так и не состоялась, а позднее в том же году Минская конференция была переименована в Минскую группу, а чуть позже - в Минский процесс. Продолжающиеся боевые действия постоянно 'выбивали почву' из-под ног Минской группы и ее попыток посредничества: оккупация армянами одного района за другим на протяжении 1993 года вынуждала посредников вместо работы над новыми предложениями составлять планы и графики преодоления последствий военных действий. Для того, чтобы повысить отдачу от ее работы, заседания Минской группы стали проходить без участия Армении и Азербайджана, чье право вето означало, что любое предложение, еще не родившись на свет, уже было обречено на провал. В конце концов прекратились встречи даже и этой группы девяти. Всю ответственность за работу группы взяли на себя ее сопредседатели, которые порой даже не утруждались информировать других членов Минской группы о своих действиях. К весне 1999 года сопредседатели (Россия, США и Франция) сделали шаг назад, оставив за собой лишь функцию поддержки прямых переговоров между президентами Армении и Азербайджана, которые в последнее время дополняются переговорами министров иностранных дел.

В данной статье нет возможности полностью разобрать все недостатки процесса ОБСЕ. Но, среди прочих, к ним относятся: двусмысленное положение и отношение Нагорного Карабаха к этому процессу, на котором его представители участвовали в качестве заинтересованной стороны, а не в качестве полноправных членов; постоянно меняющиеся лидеры процесса в первые годы его существования; неравная степень заинтересованности среди ключевых членов группы, чье внимание нередко переключалось на другие международные кризисы; их собственная разобщенность и неспособность оказать дружное давление на стороны конфликта и, наконец, громоздкость процесса, в котором участвовали одиннадцать стран плюс представители Нагорного Карабаха. В отсутствие настойчивых усилий, Минская конференция, задуманная первоначально как арбитражный механизм, какое-то время просуществовала в виде посреднического процесса и в конце концов превратилась в механизм содействия.

Проблемы и ответственность сторон конфликта

В конечном счете ответственность за урегулирование конфликта лежит на сторонах конфликта. Последовательно и упорно проводя в жизнь политику примирения, стороны могли бы преодолеть все препятствия , которые возникли в результате интернационализации конфликта. Но каждая из сторон горячо придерживалась собственных исторических, моральных и юридических аргументов для оправдания своих действий. Им казалось, что любая, даже незначительная, уступка, будь она символической или реальной, поставит под угрозу их безопасность, чувство идентичности и само выживание. Эти взгляды стали частью политической и националистической риторики, пришедшей на смену заявлениям о 'братстве советских республик'. Ослепленные этими убеждениями или оказавшись заложниками хрупких по своей природе и разобщенных зарождающихся политических структур в новых независимых республиках, стороны нередко переоценивали имевшиеся у них военные, экономические, политические и дипломатические ресурсы или свою способность навязать свою волю противнику. Это было особенно характерно для Азербайджана в первые годы конфликта и Армении после 1997 года. Азербайджан был уверен, что одержит военную победу и в идеале выселит армян из Нагорно-Карабахской Автономной Области (НКАО), но получил обратное. Армянская сторона думала, что ее военная победа заставит азербайджанцев пойти на уступки, чего последние делать не собирались, принимая во внимание поддержку международным сообществом принципа территориальной целостности. Во время как минимум одного критического момента на переговорах обе стороны отвергли предложения, которые могли бы удовлетворить их собственные требования, надеясь добиться большего и рассчитывая на то, что время играет им на руку.

Более того, все переговоры носили конфиденциальный, даже секретный характер. ОБСЕ и сами стороны предпочитали не разглашать подробностей различных вариантов и предложений, пока не будет достигнуто договоренности по документу. Такой подход исключaл общественность из процесса переговоров и порождал подозрительное отношение к любым предложениям. Этим с успехом пользовались оппозиционные группы в своих демагогических целях. Политически слабым властям оказалось довольно трудно отражать обвинения в продажности и предательстве национальных интересов. В атмосфере, пропитанной националистической риторикой, власти часто были не способны мобилизовать общественную поддержку разумным решениям и обвиняли 'массы' в неготовности к компромиссам.

Армения и стоящие перед ней дилеммы

Процесс также осложнялся из-за расхождений в позициях Армении и Нагорного Карабаха. Несмотря на то, что многие посредники ожидали, что Армения будет диктовать политику в обеих столицах, а Азербайджан считал эту разницу всего лишь уловкой со стороны Армении, становление Нагорного Карабаха как самостоятельного политического образования создавало постоянное напряжение между руководством Еревана и Степанакерта. Уверенность в том, что ему гарантирована экономическая и военная помощь Армении, позволяла Нагорному Карабаху выстраивать одновекторную внешнюю политику, в то время как отношения Еревана с соседями и остальным миром неизбежно были куда более сложными. В той же мере, как подход Армении к конфликту определял масштабы и характер ее отношений с мировым сообществом, другие аспекты этих отношений ограничивали имеющиеся у нее варианты урегулирования конфликта. Там, где Ереван был готов пойти на компромисс, Степанакерт мог сопротивляться и, как правило, настоять на своем, потому что борьбу Нагорного Карабаха за выход из-под подчинения Азербайджану повсеместно поддерживали все армяне, которые видели в ней восстановление исторической справедливости, расплату за виктимизацию армянской нации.

После того, как было подписано соглашение о прекращении огня, отношения между Ереваном и Степанакертом стали зеркальным отражением проблем самого мирного процесса, связанных с двумя группами вопросов: во-первых, существенной позицией сторон по отношению к трем главным проблемам: статусу, безопасности и последствиям конфликта (включая блокады, беженцев и ВПЛ); во-вторых, методами их решения: следует ли решать все три ключевых вопроса пакетно или отложить проблему статуса, как самую сложную, до следующей стадии соглашения?

Президент Армении Левон Тер-Петросян пересмотрел свои первоначальные взгляды на карабахскую проблему, которых он придерживался, возглавляя Карабахский комитет в 1988 году. Тогда он выступал за объединение Карабаха с Арменией. Позже, в его бытность президентом Армении, его подход заключался в трактовке данного вопроса в контексте безопасности Нагорного Карабаха и его права на самоопределение - что не обязательно подразумевало непопулярные в среде мирового сообщества задачи достижения незвисимости или объединения с Арменией. Тер-Петросян стремился достичь компромисса, при котором армянская сторона согласится оставить Нагорный Карабах юридически в составе Азербайджана, а Азербайждан, в свою очередь, согласится предоставить Нагорному Карабаху статус чуть выше номинальной автономии, имевшейся у НКАО до 1988 года, но чуть ниже статуса независимой республики. Кроме того, Азербайждан снимет блокады и предоставит надежные гарантии безопасности, включая контроль армянами Лачинского коридора и право Армении защищать статус и народ территории. Также предополагалось, что любая договоренность по Нагорному Карабаху заставит Турцию пойти на нормализацию отношений с Арменией. Таким образом, Тер-Петросян отказывался признавать провозглашенную в одностороннем порядке независимость НКАО и надеялся на то, что Азербайджан пересмотрит свое намерение вернуть себе полный контроль над Карабахом посредством военной победы и последующей этнической чистки.

Отказ Азербайджана признавать чье-либо решение вопроса статуса, кроме своего собственного, был зеркальным отражением позиции карабахских властей. Так как договоренность по статусу казалась весьма недостижимой в обозримом будущем, для администрации Тер-Петросяна провал 'пакетного' варианта урегулирования был совершенно неприемлем, и к 1993 году она приняла прагматическое решение осуществлять схему 'поэтапного' урегулирования. Логика такой позиции заключалась в том, что хотя Армения могла перенести блокады, ей было трудно или даже невозможно осуществлять экономическое развитие страны, пока не были нормализованы отношения с соседями и пока существовала вероятность возобновления военных действий. Ситуация 'ни войны, ни мира' требовала существенных государственных ресурсов для поддержания боевой готовности, вместо того, чтобы использовать эти деньги на социальные нужды, экономические и социальные реформы или для привлечения столь необходимых инвестиций. Администрация Тер-Петросяна не верила в то, что поддержка диаспоры составит достаточный противовес преимуществам, которыми обладал Азербайджан, - поддержке мировым сообществом (включая предполагаемых друзей Армении - Россию и Иран) территориальной целостности Азербайджана и нефти как финансовому ресурсу и дипломатическому рычагу.

Отказываясь проводить политику, преследующую какие-либо территориальные амбиции, Тер-Петросян делал акцент на обеспечении безопасного и свободного существования армянского населения Карабаха на своей исторической родине. Основная формула, лежавшая в основе стратегии переговоров, заключалась в возврате территорий в обмен на мир. С другой стороны, Нагорный Карабах, придерживался варианта 'территории в обмен на статус', аргументируя это тем, что оккупированные территории являются самым сильным козырем для достижения заветной цели полного отделения от Азербайджана и если даже и не объединения с Арменией, то, по крайней мере, независимости от Азербайджана. В то же время руководство в Баку было уверено, что фактор времени и сочетание нефтяной дипломатии и внешней поддержки принципа территориальной целостности в конце концов вернут им Карабах. Таким образом, и Нагорный Карабах, и Азербайджан по сути отвергли 'поэтапный' вариант урегулирования, превратив переговоры в пустую трату времени.

Упущенные шансы

Тем не менее, как 'пакетное', так и 'поэтапное' решения могли бы оказаться эффективными и подошли вплотную к достижению соглашения. Прямые и конфиденциальные переговоры по инициативе Армении между личными и уполномоченными представителями президентов Алиева и Тер-Петросяна между декабрем 1995 года и ноябрем 1996 продвинулись довольно далеко и могли бы завершиться принятием решения по вопросу статуса, если бы Азербайджан не решил, что в уступках, на которые он пошел во время переговоров, нет необходимости, если ему удастся удачно разыграть 'нефтяную карту' на саммите ОБСЕ в Лиссабоне в декабре 1996 года. Алиев был уверен, что сможет убедить страны, получившие концессии Азербайджана на разведку нефти, надавить на Армению и заставить ее признать Нагорный Карабах в составе Азербайджана в обмен на туманные обещания относительно автономии и безопасности. Этот маневр на саммите, на который наложила вето Армения, уничтожил шанс достижения решения по статусу на единственных существенных переговорах по этому вопросу.

Некоторые элементы тайных переговоров, тем не менее, вошли составной частью в два предложенныx одно за другим 'пакетных' варианта Минской группы, представленныx вниманию сторон в мае и июле 1997 года. Руководство Карабаха сразу отвергло оба варианта, Азерайджан колебался, а Армения согласилась на предложения, но с серьезными оговорками, которые предстояло решить в ходе дальнейших переговоров.

В результате в сентябре 1997 года было выдвинуто предложение Минской группы, основанное на 'поэтапном' подходе к решению проблемы. За его рамками остались вопросы статуса и Лачинского района, по которым предполагалось прийти к договоренности в будущем. В то же время предлагалось решение вопросов оккупированных территорий, блокад и беженцев, на основе которых будет подписан мирный договор и достигнута нормализация ситуации. Армения и Азербайджан согласились на это предложение, хотя и с большими оговорками, однако власти Карабаха и несколько влиятельных фигур в правительстве Тер-Петросяна отвергли эту схему, настаивая на 'пакетном' решении. Эта внутреняя оппозиция привела к отставке Тер-Петросяна и приходу к власти бывшего президента Нагорного Карабаха Роберта Кочаряна в апреле 1998 года. Выступая против сентябрьского предложения 1997 года как основы для переговоров, Кочарян и его сторонники считали, что армянская сторона вполне может настаивать на 'пакетном' варианте, который способен принести независимость или объединение с Арменией. Они не разделяли стремления Тер-Петросяна как можно скорее урегулировать конфликт и не придавали большого значения влиянию блокад на замедление экономического развития. Вместо этого они обвиняли Тер-Петросяна в том, что тот не смог до конца использовать диаспору или максимально мобилизовать 'духовные ресурсы' страны, например, всеобщее желание восстановления исторической справедливости, аппеляцию к общему ощущению своей правоты и единый патриотический порыв, охвативший людей с самыми разными политическими устремлениями.

Почти год спустя сентябрьского предложения 1997 года Минская группа положила на стол переговоров еще один документ 'пакетного' решения конфликта, в основе которого лежала схема 'общего государства', нередко применявшаяся в других конфликтах. Это предложение строилось на принципе горизонтальных отношений между Нагорным Карабахом и Азербайджаном, вместо вертикальных отношений, которые предусматривались понятием автономии. Армения и Нагорный Карабах пошли на этот вариант, хотя и с большими оговорками. Говорят, что Азербайджан принял документ на ранней стадии его разработки, но в конечном счете отверг его. С начала апреля 1999 года переговорный процесс стал проводиться на уровне президентов, превратив сопредседателей Минской группы в простых зрителей. К лету 1999 года ключевой концепцией в основе переговоров стал принцип обмена территорий. Кочарян требовал, чтобы Нагорный Карабах был присоединен к Армении и, в принципе, признавал ответное требование Алиева установить азербайджанский контроль над Мегрийским районом южной Армении, отделяющим эксклав Нахичевань от Азербайджана. Но этот маловероятный и чрезвычайно непопулярный вариант стал разваливаться по мере того, как сам Кочарян стал менять свою позицию по этому вопросу. Тогда он предложил Азербайджану право проезда через Мегри в обмен на полный сувернитет Армении на оспариваемой территории. Алиеву было очень трудно убедить своих сторонников согласиться даже на первоначальный вариант обмена, тем более он не мог пойти на новую измененную формулу. Последняя попытка США осуществить этот вариант на встрече президентов в 2000 году в Ки Весте, Флориде, не дала желаемых результатов.

Возврат к азам?

С 2003 года в переговорах участвуют министры иностранных дел Армении и Азербайджана, и время от времени проходят встречи двух президентов. Азербайджан вернулся на позиции 'поэтапного' подхода, сохраняя уверенность в том, что время на его стороне, особенно после завершения строительства экспортного нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Армения с неохотой последовала примеру Азербайджана, несмотря на то, что Ереван предпочел бы, чтобы любое соглашение по первому этапу содержало хоть какие-то ссылки на то, как будет решаться вопрос статуса в будущем. Сопредседатели Минской группы не выдвинули ни единого собственного предложения со времени встречи в Ки Весте, так что их участие превратилось в чистую формальность. Удовлетворенные фактом невозобновления военных действий, Россия, США и Франция с тех пор переключили свое внимание на длинный ряд других более неотложных дел, в то время как Степанакерт вообще не участвует в двусторонних обсуждениях.

Временной фактор не помог ни одной из сторон конфликта. Чем больше проходит времени, тем труднее будет вернуть оккупированные территории. Экономический прогресс Армении, Азербайджана и Нагорного Крабаха не сказался на улучшении жизненного уровня большинства населения. Вопреки ожиданиям Армении, международное сообщество не утвердило статус-кво. Разочарование постигло и власти Азербайджана, так как то же самое международное сообщество отказалось заставить Армению уйти с оккупированных территорий, несмотря на формально занимаемую им позицию и юридические доводы в пользу такого ухода. Подобным же образом, хотя диаспора продолжает поддерживать Армению политически и экономически, она не смогла по-настоящему повлиять на позицию великих держав и все больше сосредотачивает свои усилия на том, чтобы добиться признания геноцида армянского народа.

В конечном счете, достижение окончательной договоренности зависит от трех факторов: ощущения неотложности урегулирования конфликта у его сторон; наличия достаточного политического капитала у лидеров этих стран для того, чтобы заручиться поддержкой компромиссного решения в обществах, вскормленных на непримиримой риторике; и совместных и решительных усилий региональных и международных игроков в поддержку такого решения. Две альтернативы переговорному решению - возобновление боевых действий или урегулирование, навязанное путем силового вмешательства великих держав, - вряд ли окажутся привлекательными для сторон.

Жирайр Либаридян - специалист по Кавказу, сотрудник кафедры истории Мичиганского университета. С 1991 по 1997 годы работал советником, а затем и старшим советником первого президента Армении и принимал непосредственное участие в переговорах по Карабаху.

Эта неуловимая 'нужная формула' в 'нужный момент': исторический анализ официального мирного процесса

Новости Азербайджана

Новости спорта

Курсы валют

Погода

Знакомства по всему миру

Обмен ссылками